Слово психолога
Приверженность терапии для детей+ — это основа жизни. Легко контролировать прием лекарств, когда ребенку 3–7 лет. Но в подростковом возрасте это делать все сложнее и сложнее. Понимают ли подростки на что влияет терапия? Те ребята, которые общаются с нашим психологом, посещают группу на этот вопрос отвечают очень разумно.
Понимают ли подростки на что влияет терапия?
Что будет если ты будешь пить таблетки? | |
| 
|
Что будет, если ты не будешь пить таблетки? |
|
|
|
Чего не будет, если ты будешь пить таблетки? |
|
|
|
Чего не будет, если ты не будешь пить таблетки? |
|
|
|
Однако знать и регулярно принимать лекарства — разные вещи. Понять чувства подростка можно, например, прочитав его историю.
Лика, 17 лет (напечатано со слов и разрешения Лики)
Я родилась с ВИЧ. Во всем виновата мама. Все слишком сложно…Все случилось, когда мама заболела. Она вела распутный образ жизни и баловалась наркотиками и алкоголем. Если бы не это, тогда у меня было бы все хорошо. Ели бы маму не посадили в тюрьму, я бы не родилась, но ей не дали сделать аборт. А передо мной у нее было 5 абортов. Когда я родилась, всем членам семьи стало на меня наплевать, кроме бабушки. Мама продолжала гулять. С 5,5 лет я наблюдаюсь в СПИД-центре. Живя с двоюродной бабушкой, я забывала пить таблетки, она забывала мне их давать и не рассказывала, что это так важно. Говорила, что о ВИЧ должны знать только мы с ней, а другим рассказывать не нужно, так как они могут от меня отвернуться. В 14 лет, когда я жила в интернате, меня хотела взять в семью мама подруги, я приезжала к ним в гости и все было хорошо, пока они не узнали, что у меня ВИЧ. Они запретили подруге общаться со мной… В интернате только взрослые знали о моем диагнозе, в основном медики. Большинство относились ко мне хорошо, одна воспитательница говорила, что у меня должна быть отдельная посуда и все остальное. Но потом она привыкла ко мне, наверное, узнала больше о ВИЧ. Я была первая в интернате с ВИЧ, потом пришли еще два мальчика. Взрослые рассказали мне об их диагнозе, так как знали, что я сохраню тайну. И эти два брата были под моей опекой — я приводила их утроим и вечером пить лекарства. Один из братьев учил меня рисовать. Потом появился еще маленький мальчик с ВИЧ и откуда-то все узнали о его диагнозе. Не зная обо мне, обсуждали его диагноз «вот, если бы моя девочка болела ВИЧ, я бы не стал с ней спать. Вот, дети это хорошо, но только если они здоровы». Я стояла и думала, что если ребенок нездоров, то его надо сдать в детдом? Когда я не пила таблетки, мне полоскали мозги: «Заболеешь, умрешь». Мне было без разницы. Я иногда их пила. Сейчас опять не пью. В моей приемной семье сейчас говорят «что лучше бы меня не было, лучше бы я умерла. Им трудно со мной». Меня любила только двоюродная бабушка, она показала мне, что такое любовь, больше никто. Мне говорят, что это я своим поведением ее убила. Я задумываюсь, что у меня никого нет, и если я умру, никто не узнает и не будет переживать. Меня часто посещают мысли о смерти. Невыносимо одиночество. Все кто вышел из интерната, старшие девочки или беременны или стали мусульманками. Я хочу, чтобы вернули двоюродную бабушку, я хочу, чтобы меня любили.
Важные вопросы
- В каком возрасте лучше рассказать о диагнозе ребенку?
- Как рассказать диагноз ребенку?
- Как объяснить ребенку «зачем» пьет лекарства, если он не знает диагноз?
- Что делать, если подросток отказывается пить лекарства?