Это Он… (февраль 2006)
Это Он… (февраль 2006)
На руках разрешение быть опекунами и направление в Московский дом ребенка №7. Вечером прочли в интернете статьи о неокончательном тесте на ВИЧ, сделали вывод — большинство детей с таким диагнозом — здоровы. Сокольники, остановка, автобус, идем по зеленой зоне. Вот он — специализированный Дом Ребенка, красивое здание, ухоженный двор, кабинет главврача.
— Это мы.
— Кого бы вы хотели?
— Мальчика, до года.
— Тогда пойдем в третью группу, потом покажем деток постарше.
Задаем вопросы о здоровье, диагнозах детей, получаем исчерпывающие ответы.
Идем по коридору на второй этаж, вторая группа, уютные комнаты, приветливые воспитательницы. Манеж, лежат груднички, смотрите…, выбирайте.., «КАК?», называют имена, возраст. Идем в спальню, детские кроватки, в них дети постарше: 8–10 месяцев, трое лежат, один прыгает по кровати, смотрю на него, прохожу дальше, чувствую, дергает кто-то за свитер, поворачиваюсь — радостная улыбка, протянутые ручки, беру на руки, улыбка еще больше и на щечках появились ямочки, а «ямочки» есть и у папы и у мамы. «Это Он…, мы его нашли!… нет, это он нас нашел». Идем обратно к остановке, в голову лезут мысли: а может еще поискать, страшно, такие громкие диагнозы. «Нет, берем!». Две недели ждем результатов анализов – в его крови все еще присутствуют материнские антитела к ВИЧ, врач ДР говорит, что они обязательно уйдут к 1,5 годам, «а если нет», «а вдруг» — мы не медики, так трудно понять. Ходим к сыну, воспитательницы расхваливают какой он хороший, учат его говорить «мама», разрешают погулять около ДР. На улице весна, солнце, он притихший, сидит на руках и смотрит на огромные деревья, снег. В группе, где все знакомое, оживает, смеется, ходим по полу держа сына за руки, при расставании он плачет, мы плачем тоже и уже невозможно быть дома, тогда когда сын там.
В понедельник медицинская карта готова, ждем решения опеки, вторник…, среда… в 15.00 все подписи поставлены, мчимся в ДР, главврач обещал нас дождаться, в 16.00 едем с сыном домой.
Через 7 месяцев у сына сняли диагноз, мы постепенно научились быть папой и мамой, бабушки, дедушки в нем души не чают, и забываясь, мы спорим на кого он больше похож, «на папу или на маму?».