Усыновление Любаши

Усыновление Любаши… (февраль 2006)

«День аиста». Радио России

В семь­ях, где рас­тут при­ем­ные де­ти, есть осо­бый праз­дник. День, ког­да в семье по­явил­ся ре­бенок. Со­бытие, став­шее судь­бо­нос­ным, в каж­дой семье — свое. У од­них — это мо­мент, ког­да бу­дущие ро­дите­ли впер­вые уви­дели тро­гатель­ную дет­скую фо­тог­ра­фию… У дру­гих — день не­забы­ва­емо­го пер­во­го сви­дания с ма­лышом… А у ко­го-то — это дол­гая бес­сонная ночь, от­кро­вен­ный раз­го­вор за круг­лым се­мей­ным сто­лом и ра­дос­тный рас­свет с неп­ростым, но хо­рошо об­ду­ман­ным и твер­дым ре­шени­ем — «бе­рем!»…

В при­ем­ных семь­ях этот день иног­да важ­нее да­же дня рож­де­ния ре­бен­ка… Его не всег­да от­ме­ча­ют пыш­ным зас­толь­ем или шум­ным дет­ским праз­дни­ком. Но о нем всег­да пом­нят взрос­лые…

Мы уви­дели эту ма­лыш­ку в се­реди­не ян­ва­ря, ког­да впер­вые при­еха­ли в Мос­ков­ский Дом ре­бен­ка №7. Она сто­яла в ма­неже и, ка­залось, без вся­кого ин­те­реса смот­ре­ла на нас, нез­на­комых ей взрос­лых. Она не пы­талась прив­лечь к се­бе вни­мание, как дру­гие: не пла­кала, не бе­гала, не кри­чала и не тре­бова­ла взять ее на ру­ки. Она прос­то смот­ре­ла. А мы не мог­ли отор­вать взгляд от ее грус­тных глаз, пок­раснев­ших от слез, го­товых лить­ся и лить­ся… По­луто­раго­дова­лый че­лове­чек, ко­торый уже так ус­тал ждать…

Это бы­ла Лю­баша, имен­но так все ее зва­ли. На­кану­не «глав­но­го жен­ско­го праз­дни­ка» мы рас­ска­зали о ма­лыш­ке в на­шей прог­рамме:

(Фраг­мент прог­раммы. Руб­ри­ка «Где же ты, ма­ма?»)

«Спо­кой­ная де­воч­ка с пу­шис­ты­ми ру­сыми во­лоса­ми и боль­ши­ми се­ро-го­лубы­ми гла­зами… Хруп­кая, внеш­не она по­хожа на ма­лень­кую фею, очень лас­ко­вую и доб­рую. Толь­ко нем­но­го пе­чаль­ную… Лю­баша — уди­витель­ное, тро­гатель­ное соз­да­ние, ко­торо­му так нуж­ны пос­то­ян­ные лас­ка, за­бота и вни­мание. Где же вы, лю­бящие ро­дите­ли се­рог­ла­зой кра­сави­цы? Те, к ко­му бу­дут об­ра­щены ее пер­вые сло­ва, ко­торые она уже так ста­ратель­но пы­та­ет­ся про­из­нести…»

Ед­ва фо­тог­ра­фия этой кро­хи бы­ла опуб­ли­кова­на на стра­нич­ке прог­раммы в ин­терне­те, по­яви­лось не­мало лю­дей, ко­торые не смог­ли за­быть на­шу ма­лень­кую по­допеч­ную. Мно­гие бы­ли го­товы при­нять Лю­башу в свою семью: пи­сали пись­ма, зво­нили в ре­дак­цию, за­дава­ли воп­ро­сы… Та­кой же шквал об­ра­щений вы­дер­жа­ла по­том Со­коль­ни­чес­кая опе­ка. Рас­ска­зыва­ет на­чаль­ник от­де­ла опе­ки и по­печи­тель­ства Га­лина Ви­таль­ев­на Але­шина:

«Мы с каж­дым кан­ди­датом — как с хрус­таль­ной ва­зой… Яв­ле­ние не та­кое час­тое, как хо­телось бы. И по­мога­ем, и нап­равля­ем, и все, что мож­но, мы для них де­ла­ем. Мы толь­ко ра­ды, ког­да к нам при­ходят лю­ди. Каж­дый ре­бенок, ко­торо­го мы пе­реда­ем, — это от­дель­ная судь­ба. Судь­ба че­лове­ка, ко­торый при­ходит, и судь­ба ре­бен­ка. А тем бо­лее они у нас в До­ме ре­бен­ка №7 та­кие кра­сивые…Про Лю­бу во­об­ще мно­го звон­ков бы­ло. Из Ка­релии зво­нили. Лю­бой ин­те­ресо­вались да­же из Син­га­пура». А из Ар­хангель­ска на элек­трон­ную поч­ту на­шей прог­раммы каж­дый день при­ходи­ли пись­ма от мо­лодой жен­щи­ны, ко­торая ис­крен­не де­лилась с на­ми сво­ими пе­режи­вани­ями, стра­хами и на­деж­да­ми. Ле­на очень хо­тела заб­рать де­воч­ку к се­бе…

«ДНЕВНИК В ПИСЬМАХ»

Мы с му­жем со­бира­лись брать ре­бен­ка из дет­ско­го до­ма. Не сей­час, а че­рез год-два, ког­да наш млад­ший нем­но­го под­растет… Но я уви­дела Лю­боч­ку — и все… Не мо­гу, сер­дце бо­лит, пря­мо сей­час бы при­жала ее к се­бе! Ока­залось,…я со­вер­шенно не зна­кома с та­кой си­ту­аци­ей, что вро­де бы ВИЧ, но вро­де бы и нет… По­чему, ес­ли он есть, то до сих пор не про­явил­ся в ана­лизах, а ес­ли его нет, то по­чему не снят ди­аг­ноз? И как в та­ком слу­чае ус­тро­ить ре­бен­ка в обыч­ный са­дик? Мыс­ли пу­та­ют­ся, а пе­ред гла­зами ли­чико сто­ит… Не знаю, что и де­лать… Мы бы­ли в ста­дии «соз­ре­вания», а тут та­кая прин­цесса…

Я по­чему-то уве­рена, что мое вос­при­ятие Лю­бы на фо­тог­ра­фии и в жиз­ни не ра­зой­дут­ся. Ведь ког­да мы ро­жа­ем ре­бен­ка, мы не зна­ем, ка­кой он бу­дет. Он рож­да­ет­ся, и мы лю­бим его — ло­по­ухо­го, кур­но­сого, с ма­лень­ки­ми глаз­ка­ми, смор­щенно­го и пос­то­ян­но кри­чаще­го. Лю­бим лю­бого, ведь не от­дашь же его об­ратно аку­шер­ке, да та­кое и в го­лову нор­маль­но­му че­лове­ку не при­дет! Вот и мне сей­час по­чему-то ка­жет­ся, что Лю­баша — МОЯ доч­ка. Толь­ко по­ка, в си­лу ка­ких-то неп­ре­одо­лимых об­сто­ятель­ств, я не мо­гу до нее доб­рать­ся… Так слу­чилось, что мир и по­кой в на­шей семье ока­зались под уг­ро­зой…

Се­год­ня, ког­да муж в оче­ред­ной раз ска­зал мне: «Ес­ли де­воч­ку за­берут в семью, она бу­дет счас­тли­ва», — я от­ве­тила ему в не­годо­вании: «Я не хо­чу, что­бы МОЙ ре­бенок по­пал в ка­кую-то ЧУ­ЖУЮ семью!». Ду­маю о де­воч­ке каж­дый день… Как дать по­нять ей, что ее уже лю­бят? Мо­жет, по­ка Лю­боч­ка не со мной, хо­тя бы по­дарок ей пе­редать?

Чувс­твую, на­до что-то пред­при­нимать, муж поп­ро­сил по­дож­дать до сле­ду­юще­го го­да. Но это вы­нуж­денное ожи­дание вы­ше мо­их сил! Це­лый год я прос­то не вы­дер­жу! Хо­тя и по­нимаю умом, что за это вре­мя мы смо­жем и дет­скую для ма­лыш­ки обус­тро­ить, и де­нег под­ко­пить, и на ра­боте я се­бя за­реко­мен­дую и не бу­ду бо­ять­ся боль­нич­ных. Да и ро­дите­лей мо­их за этот год мож­но бы­ло бы под­го­товить, я-то знаю, что они от­не­сут­ся к это­му ре­шению еще ху­же, чем муж. Но это все умом! А сер­дцем я все боль­ше и боль­ше ве­рю в то, что Лю­баш­ка обя­затель­но бу­дет с на­ми! Пусть да­же че­рез год… Я опять про­сила му­жа не ждать так дол­го. Но он ни в ка­кую! Я пла­кать го­това! Стар­ший сын го­ворит: «Да­вай, ма­ма, при­везем Лю­бу до­мой. Ведь па­па же не вы­гонит ее!»

Уте­ша­ет мысль, что боль­шинс­тво му­жей ра­но или поз­дно сог­ла­ша­ют­ся и по­том лю­бят при­ем­ных де­тей, как сво­их. Во­да ка­мень то­чит, и ес­ли я смо­гу хо­тя бы за­ин­те­ресо­вать му­жа, зас­та­вить его взгля­нуть на фо­то Лю­боч­ки, ду­маю, лед тро­нет­ся… Уго­вори­ла му­жа еще раз взгля­нуть на фо­тог­ра­фии Лю­баши. И па­па наш вдруг ска­зал: «Ес­ли есть ка­кие-то за­дер­жки в раз­ви­тии — это ерун­да. Мы с ней раз в пол­го­да бу­дем ез­дить в Мос­кву, ана­лизы сда­вать». Я слу­шала его и не ве­рила… Прав­да, по­том он до­бавил: «Толь­ко че­рез год. Я не про­тив. Де­воч­ка хо­рошая. Но че­рез год бу­дет лег­че». А мо­жет, та­кими тем­па­ми мы срок-то и умень­шим?…

Уз­на­ла, что к Лю­бе при­ходи­ла ка­кая-то жен­щи­на. Очень ис­пу­галась. Обой­дет­ся?. По­дарок Лю­боч­ке уже куп­лен: Миш­ка-плюш­ка, та­кой ми­лый, с боль­ши­ми гла­зами, и плать­ице лет­нее…

Я так об­ра­дова­лась, ког­да муж стал про­яв­лять ин­те­рес к ре­бен­ку! И в суб­бо­ту сно­ва по­пыта­лась по­гово­рить с ним. Но не­ожи­дан­но… он вы­дал мне та­кой мо­нолог… Что ужас­но ус­тал за те два го­да, ког­да я не ра­бота­ла. Что хо­чет от­дохнуть от де­неж­ной гон­ки, от пос­то­ян­но­го шу­ма до­ма, от бар­да­ка, при­бирать ко­торый мы не ус­пе­ва­ем, так как ра­бота­ем до ве­чера. Что нуж­но ос­та­новить­ся, от­ды­шать­ся и пос­мотреть, как мы бу­дем жить даль­ше. «Как ты ду­ма­ешь, я имею на это пра­во?» — спро­сил он. И мне вдруг ста­ло страш­но. Я пред­ста­вила, что мы его «за­гоним» и он за­боле­ет… В об­щем, мне приш­лось по­обе­щать ему не под­ни­мать боль­ше эту те­му хо­тя бы до зи­мы… Уве­рена, что ес­ли Лю­баша — моя де­воч­ка, мы все рав­но друг дру­га дож­демся. И эта мысль ме­ня уте­ша­ет… Ес­ли бы мог­ла, я по­бежа­ла бы за ней хоть сей­час! Да, это МОЕ, я это чувс­твую. НО. Ес­ли вдруг Ма­лыш­ка най­дет се­бе МА­МУ, нас­то­ящую, доб­рую, лю­бящую, и семью — за­меча­тель­ную, то я бу­ду ра­да за нее. Я очень хо­чу ей счастья! Пусть она бу­дет счас­тли­ва, пусть бу­дет жить в семье, пусть про­сыпа­ет­ся ут­ром и сра­зу ока­зыва­ет­ся на лю­бящих ру­ках, и пусть ее за­цело­выва­ют всю, от паль­чи­ков на нож­ках до ма­лень­ко­го но­сика… Глав­ное — что­бы ее ЛЮ­БИЛИ. А уж я это бу­ду или еще ка­кая-то доб­рая жен­щи­на — не так важ­но…

А Лю­башу уже по­люби­ли…

На­чаль­ник от­де­ла опе­ки и по­печи­тель­ства му­ници­пали­тета Со­коль­ни­ки Га­лина Але­шина: «С Лю­бой прос­то лю­бовь с пер­во­го взгля­да по­лучи­лась. Оля. Они приш­ли с му­жем и рас­ска­зали свою ис­то­рию. Ког­да уви­дели Лю­бу, у му­жа сра­зу сле­зы на гла­за на­вер­ну­лись. А у не­го это очень ред­ко. И ес­ли та­кое про­ис­хо­дит, зна­чит, это тот ре­бенок. У них же еще маль­чи­шеч­ка усы­нов­ленный есть. Двое маль­чи­ков и де­воч­ка. Трое де­тей. Во­об­ще уди­витель­но: мо­лодая па­ра. Мо­лод­цы ре­бята».

Оля Бо­чаро­ва: «Мы ее с му­жем уви­дели и ре­шили, что это на­ша дочь. Мы де­воч­ку хо­тели, но по­поз­же. Но ког­да Лю­бу уви­дели, ре­шили, что ждать боль­ше не­чего. Вот она — и все! Пер­вая встре­ча… мы пла­кали. Мы ее тут же уз­на­ли. Все де­ти — по­рази­тель­но! — все де­ти ка­кие-то не­зем­ные. Но Лю­бу мы тут же уз­на­ли, я с пер­во­го взгля­да, бе­зоши­боч­но ее уви­дела. Единс­твен­ное — раз­ме­ры: очень она ма­лень­кая. Прос­то не­ожи­дан­но ма­лень­кая, как буд­то ей го­дика еще нет. Та­кой хо­дячий ма­лень­кий че­лове­чек. Сра­зу пош­ла на ру­ки. Му­жа она, ко­неч­но, по­ба­ива­лась. Все же муж­чин они не час­то ви­дят. По­том ни­чего, при­вык­ла, улы­балась. Он там ей но­сом ще­котал пу­зо. Она сме­ялась…»

Оль­га и Де­нис всег­да зна­ли, что у них бу­дет мно­го де­тей. Но… пос­ле рож­де­ния пер­во­го сы­на, вра­чи ска­зали «боль­ше де­тей у вас не бу­дет».

Оля: «Я ста­ла ду­мать о том, что­бы… да­же не усы­новить… это мне ка­залось чем-то из ря­да вон вы­ходя­щим, ка­ким-то под­ви­гом… По­это­му я ду­мала прос­то ус­тро­ить­ся в Дом ре­бен­ка в ка­чес­тве ня­ни, кем бы взя­ли. Я пош­ла на кур­сы вос­пи­тате­ля Дет­ско­го до­ма, пос­ле че­го ус­тро­илась в Дет­ский дом на ра­боту. Уби­рать­ся и за деть­ми приг­ля­дывать. А еще к нам хо­дил маль­чик из Дет­ско­го до­ма. Пос­те­пен­но мы при­вык­ли к си­ротам. Для нас это все уже не бы­ло та­ким страш­ным, как рань­ше. А по­том, ког­да уви­дели, что это обыч­ные де­ти, ко­торым прос­то пло­хо там, ста­ло ме­нять­ся внут­ри все. Я по­тихо­неч­ку нас­тра­ива­ла му­жа. Ему бы­ло страш­но. В ито­ге все эти мыс­ли пе­рерос­ли в ог­ромное же­лание взять ре­бен­ка — по­ка толь­ко у ме­ня, не у му­жа. Я ста­ла ему в ин­терне­те фо­то по­казы­вать, чи­тать ис­то­рии усы­нови­телей. Но он мне го­ворил: «Я не по­люб­лю. Я ни­ког­да не смо­гу по­любить чу­жого ре­бен­ка. Этот ре­бенок бу­дет у нас стра­дать». В ито­ге я ска­зала: «Да­вай я возь­му ре­бен­ка се­бе, и пусть у не­го бу­дет хо­тя бы ма­ма, а ты бу­дешь для не­го дя­дей Де­нисом». Муж от­ве­тил: «Нет уж, ес­ли бу­дет ма­ма Оля, тог­да бу­дет и па­па Де­нис…»

И пош­ли со­бирать до­кумен­ты. Пер­вый раз. Еще не зная на ко­го. Ско­ро в семье по­явил­ся Ма­кар.

Оля: « Как-то мы гу­ляли в пар­ке с ко­ляс­кой, и муж мне ска­зал: «Спа­сибо те­бе боль­шое, что ты ме­ня на это под­вигла, от­кры­ла ка­кая это ра­дость».

Где пер­вый, там и вто­рой при­ем­ный. Вто­рого у ме­ня уже муж хо­тел…»

По­яв­ле­ние Лю­баш­ки в раз­ме­рен­ной жиз­ни семьи Бо­чаро­вых бы­ло, ко­неч­но же, слу­чай­ностью. Но, как ока­залось, впол­не за­коно­мер­ной. Оля и Де­нис уже счи­тали Лю­башу сво­ей до­черью, ког­да уз­на­ли, что она на­ходит­ся в До­ме ре­бен­ка для де­тей, рож­денных ВИЧ-ин­фи­циро­ван­ны­ми ма­теря­ми.

Оля: «Тут же та­кое ощу­щение, как буд­то ло­патой по го­лове уда­рили. Ка­кое–то вре­мя оба сто­яли и мол­ча­ли. По­том я го­ворю: «Ну что, ис­пу­гал­ся?» — « Нет, не ис­пу­гал­ся. Зав­тра зво­ни». Мы, в об­щем-то, не зная, что у нее от­ри­цатель­ные ре­зуль­та­ты, бы­ли го­товы взять…»

Бы­ло ли страш­но? Ко­неч­но! «Не­окон­ча­тель­ный тест на ВИЧ» — пу­га­ющий ди­аг­ноз. Осо­бен­но, ес­ли ни­чего об этом не знать… А ес­ли под­твер­дится ВИЧ, где ле­чить, ку­да об­ра­тить­ся? Все сом­не­ния раз­ве­ял глав­ный врач До­ма ре­бен­ка № 7 Вик­тор Крей­дич.

Оля: «Я го­вори­ла с Вик­то­ром Юрь­еви­чем. Он ска­зал, что у нее ни­чего не под­твер­дится. И по­том, ког­да мы при­еха­ли ту­да, он нам по­казал, что у нее ре­зуль­та­ты всех ана­лизов от­ри­цатель­ные. Да­же не ожи­дали, что все бу­дет так лег­ко».

Это сей­час Оля уже зна­ет, что Лю­ба, как и боль­шинс­тво вос­пи­тан­ни­ков Вик­то­ра Крей­ди­ча — фак­ти­чес­ки здо­рова.

Юлия Влац­кая, за­веду­ющая от­де­лени­ем дет­ской ВИЧ-ин­фекции Мос­ков­ско­го го­род­ско­го цен­тра про­филак­ти­ки и борь­бы со СПИ­Дом: «Боль­шая раз­ни­ца: ВИЧ-ин­фи­циро­ван­ный ре­бенок и ре­бенок от ВИЧ-ин­фи­циро­ван­ной ма­мы. По дан­ным на­шего цен­тра, риск пе­реда­чи ви­руса от ма­тери к ре­бен­ку в сред­нем сос­тавля­ет 3%. Из ста де­тей толь­ко трое ока­зыва­ют­ся ин­фи­циро­ван­ны­ми. Во вто­ром по­луго­дии мы мо­жем точ­но ска­зать, яв­ля­ет­ся ли ре­бенок ВИЧ-ин­фи­циро­ван­ным, или он здо­ров. Ес­ли мы под­твер­ди­ли, что ВИЧ-ин­фекции у де­тей нет, ис­клю­чили ее, про­явить­ся она ни­ко­им об­ра­зом не мо­жет. Лю­ди мо­гут не бо­ять­ся. Здо­ровый ре­бенок, зна­чит, здо­ровый. ВИЧ мы ис­клю­ча­ем, за­быва­ем и ни­ког­да об этом не вспо­мина­ем».

Стра­хи уш­ли быс­тро, сом­не­ний не бы­ло из­на­чаль­но. В пер­вый раз все бы­ло го­раз­до слож­нее.

Оля: «Мы в пер­вый раз жут­ко все­го бо­ялись. Что бу­дут слож­ности. У нас стар­ший сын. Как он ко все­му это­му от­не­сет­ся, ес­ли у ре­бен­ка бу­дут ис­те­рики? Бы­ло ужас­но страш­но. По­том, как ока­залось, это не страш­но. А мо­жет быть, мы ос­ме­лели, по­тому что наш вто­рой ре­бенок аб­со­лют­но нор­маль­ный. Мы не бо­им­ся.

Ког­да мы ис­ка­ли пер­во­го ре­бен­ка, нам по­казы­вали де­воч­ку, у ко­торой бы­ли по­ложи­тель­ные тес­ты на ан­ти­тела ге­пати­та С. Нас это от­пугну­ло. Мы ее не взя­ли, хо­тя де­воч­ка нам очень пон­ра­вилась. Бы­ло жут­ко тя­жело, но мы ее не взя­ли. А сей­час пос­то­ян­но ду­ма­ем: «Как же так?» Ка­кие мы бы­ли глу­пые, сом­не­ва­ющи­еся. И не го­товые на са­мом де­ле. Нам ка­залось, что мы та­кие пра­виль­ные, та­кие сме­лые. Ока­залось, что нет. Сей­час я по­нимаю, что в не­кото­рых мо­мен­тах мы пос­ту­пали, как тру­сы. На ре­бен­ка смот­ре­ли, как на то­вар. К со­жале­нию, мы так и вы­бира­ли в пер­вый раз…»

Как от­не­сут­ся к при­ем­но­му ре­бен­ку бли­жай­шие родс­твен­ни­ки? Воп­рос не был праз­дным.

Люд­ми­ла Ана­толь­ев­на, ма­ма Оли:

— Я не ска­жу, что ре­ак­ция сра­зу бы­ла по­ложи­тель­ная. Мне бы­ло очень страш­но, что они возь­мут ре­бен­ка, это та­кая боль­шая от­ветс­твен­ность. А вдруг что-то не по­лучит­ся? Вдруг не по­любят, это же был пер­вый опыт. По­том, как по­каза­ло вре­мя, раз­ни­цы меж­ду сво­им и не сво­им ре­бен­ком нет. Единс­твен­но, у ме­ня бы­ли опа­сения: не хо­телось ре­бен­ка от нар­ко­мана … Бы­ли та­кие сом­не­ния, я ей го­вори­ла об этом. Но сей­час мне ка­жет­ся, что лю­бого ре­бен­ка, ко­торо­го она бы взя­ла, мы бы при­няли и вос­пи­тыва­ли.

Корр. Ле­на: — А ког­да Вы уз­на­ли, что в семье по­явит­ся тре­тий ре­бенок, то­же при­ем­ный…

— Здесь ре­ак­ция уже бы­ла аб­со­лют­но по­ложи­тель­ная. По­тому что я ви­дела, что у нас ре­бенок про­жил два го­да, мы его при­няли, как сво­его, и ни­каких проб­лем нет. По­это­му, ког­да они ска­зали, что пла­ниру­ют взять де­воч­ку, хо­телось толь­ко, что­бы это бы­ло чуть поз­же. По­тому что и этот еще ма­лень­кий. Два го­да все­го бу­дет Ма­кару. Но ког­да они уви­дели фо­то Лю­бы, съ­ез­ди­ли и пос­мотре­ли…. Я то­же ез­ди­ла де­воч­ку смот­реть. Ко­неч­но, тут сом­не­ний не бы­ло ни­каких.

Ког­да я уви­дела ее в До­ме ре­бен­ка, я сра­зу об­ра­тила вни­мание, что она очень по­хожа на ме­ня. Я взя­ла ее на ру­ки, и вос­пи­тате­ли го­ворят: «Она же на Вас по­хожа!» У ме­ня сра­зу к ней та­кое теп­лое чувс­тво воз­никло. У нее был та­кой нес­час­тный вид. Ког­да я на­чала с ней иг­рать, она улыб­ну­лась. Но я с пер­во­го ра­за не по­няла, что это улыб­ка. По­добие улыб­ки. Она губ­ки скри­вила. Ой, она пла­чет, ей не нра­вить­ся. Тут мне Оля го­ворит: «Нет, она так улы­ба­ет­ся…»

До­кумен­ты, не­об­хо­димые для то­го, что­бы Лю­баша ока­залась до­ма, уда­лось соб­рать очень быс­тро. Во мно­гом бла­года­ря упорс­тву и нас­той­чи­вос­ти Оли. Не прош­ло и ме­сяца, как в опе­ке Со­коль­ни­чес­ко­го рай­она Мос­квы Га­лина Але­шина вру­чила счас­тли­вой ма­ме «Рас­по­ряже­ние об ус­та­нов­ле­нии опе­ки».

Оля и Але­шина: «Вот лич­ное де­ло. Вот об­ра­щение к ру­ково­дите­лю му­ници­пали­тета. Что­бы они вас пос­та­вили на учет и на де­неж­ное со­дер­жа­ние в со­от­ветс­твии с 87 за­коном. Крей­ди­чу я рас­по­ряже­ние от­да­ла. Здесь опись и все до­кумен­ты.

— Это все я от­даю в опе­ку?

— Да. Они ста­вят вас на учет. Ес­ли у них бу­дут ка­кие-то воп­ро­сы — по­можем. Ну что, с Бо­гом!

— Спа­сибо боль­шое. Я са­ма вол­ну­юсь. Тог­да мы пом­ча­лись за Лю­бой!

— Уда­чи. Поз­во­ните. Счас­тли­во!»

Корр. Ле­на: Га­лина Ви­таль­ев­на! Что Вы хо­тели бы по­желать этой семье?

Але­шина: Са­мое глав­ное я же­лаю — тер­пе­ния!

Фи­ниш­ная пря­мая. При­ем­ную ма­му и доч­ку раз­де­ля­ют все­го 15 ми­нут до­роги…

Оля: «Ког­да я ви­жу ухо­жен­ных де­тей, у ко­торых есть кра­сивая одеж­да, прек­расный ве­лоси­пед, я смот­рю и ду­маю: сколь­ко у ро­дите­лей внут­ренних сил и люб­ви, вот бы их дать еще ко­му-то. По­чему не бе­рут? Они не зна­ют, что там, в ки­ломет­ре, на­ходят­ся нес­час­тные де­ти. Ес­ли бы по­боль­ше го­вори­ли, то ду­маю, раз­би­рали бы ча­ще. Как мы Лю­бу наш­ли…

Ког­да мы ее уви­дели, все бы­ло ре­шено. Ну что по­делать, ес­ли она по­яви­лась рань­ше по­ложен­но­го сро­ка. Как не­зап­ла­ниро­ван­ная бе­ремен­ность. Рас­тят, труд­но, но рас­тят. В кон­це кон­цов, мож­но кор­ку хле­ба на всех по­делить и жить этим. Все мож­но пе­режить. Ма­тери­аль­ные труд­ности… По срав­не­нию с тем, что ре­бенок ос­та­нет­ся один, без семьи, это сов­сем нич­тожно. Но это сей­час мы та­кие сме­лые. А по­нача­лу тру­сили жут­ко. Но ма­терин­ский ин­стинкт все пок­ры­ва­ет. Все слож­ности, все труд­ности».

Корр. Ле­на: Вы прош­ли че­рез все «ко­ридо­ры влас­ти», где каж­дый зна­ет, что от не­го мно­гое за­висит. Что Вам приш­лось выс­лу­шать и что боль­ше все­го по­ража­ло?

Оля: Мне боль­ше при­ходи­лось выс­лу­шивать от вра­чей, ког­да мы со­бира­ли до­кумен­ты. О том, что де­тей бе­рут не с целью дать им семью, лю­бовь, теп­ло. А с тем, что­бы улуч­шить свои ма­тери­аль­ные ус­ло­вия. Ну, как же, по­явил­ся ре­бенок, те­перь мож­но вста­вать в оче­редь на квар­ти­ру. Ура!!! Они ду­ма­ют, что мож­но свя­зать свою жизнь с дру­гим че­лове­ком ра­ди ма­тери­аль­ных благ. Или же от­го­вари­ва­ют. У пси­хи­ат­ра мы прин­ци­пи­аль­но не ста­ли спо­рить, по­тому что нам по­каза­лось, что нас про­воци­ру­ют. Врач ста­ла го­ворить: «Да вы что! Вы гу­бите свою жизнь. Вы пос­мотри­те на се­бя. Прек­ра­тите!» Жен­щи­на по­жилая, мы ей во вну­ки го­дим­ся. Ста­ла нас нас­тра­ивать. Я си­жу, ду­маю: «Это про­вока­ция. Что­бы пос­мотреть, мож­но ли нам пе­чать о том, что мы здо­ровы, ста­вить». Мы смол­ча­ли. За­вет­ную пе­чать пос­та­вили.

Корр. Ле­на: Оля, у Вас есть свой ре­бенок, Вы зна­ете, что та­кое по­яв­ле­ние ма­лыша на свет и вы­пис­ка из род­до­ма. Сей­час у Вас на ру­ках зак­лю­чение…

Оля: Ко­неч­но, рож­де­ние ре­бен­ка не срав­нить ни с чем. Он вы­мучен, хо­тя бы фи­зичес­кой болью. Это ос­та­ет­ся на­дол­го. Рас­смат­ри­ва­ешь рес­нички, уш­ки… Это па­пино, ма­мино, де­душ­ки­но… Ког­да бе­решь при­ем­но­го, смот­ришь: а вот это, ин­те­рес­но, от­ку­да? А вот эта чер­та от­ку­да? Здесь нес­коль­ко дру­гие чувс­тва. При­ем­ный ре­бенок то­же вы­мучен. Бе­гот­ней. Бес­сонны­ми но­чами, ког­да ты зна­ешь, что твой ре­бенок где-то там, да­леко. А ты тут, в сво­ей теп­лой пос­те­ли. А ре­бенок на­ходит­ся там из-за ка­ких-то бу­маж­ных про­воло­чек. Это тя­жело. А вос­пи­тать… Всех труд­но вос­пи­тать. И сво­их, и при­ем­ных. Сколь­ко мо­их зна­комых му­ча­ют­ся с деть­ми. А у нас с маль­чи­ком при­ем­ным нор­маль­но.

Корр. Ле­на: Вы ска­жете сво­им де­тям, что они при­ем­ные?

Оля: Ска­жем. Смыс­ла не ви­жу скры­вать. Во-пер­вых, это его прош­лое. Что по­делать. Так по­лучи­лось. Во-вто­рых, мне не хо­телось бы, что­бы вмес­то ме­ня ска­зал кто-то дру­гой, слу­чай­но. Слиш­ком мно­го лю­дей зна­ет. Бес­по­лез­но скры­вать. Пусть лю­ди ви­дят, что вот это при­ем­ные де­ти. Пусть ви­дят, что они та­кие же, как и все ос­таль­ные. И, мо­жет, те, кто не мо­жет ро­дить, вмес­то то­го, что­бы ло­жить­ся на ка­кие-то бе­зум­но до­рогие опе­рации, возь­мут ре­бен­ка. И не од­но­го.

Корр. Яна: Нет стра­ха, что у де­тей, ког­да они вы­рас­тут, по­явит­ся же­лание най­ти сво­их кров­ных ро­дите­лей?

Оля: Стра­ха нет. Есть не­боль­шое вол­не­ние, ду­ма­ешь: ну, как же так, за­чем они им нуж­ны? Я прек­расно знаю, что это бу­дет. Что, воз­можно, бу­дем ис­кать. Ну, по­можем, по­кажем. По­том бу­дем ус­по­ка­ивать: вот так бы­ва­ет в жиз­ни. Я знаю ис­то­рии, ког­да при­ем­ные де­ти вы­рас­та­ли, на­ходи­ли сво­их кров­ных ро­дите­лей. И без вся­ких эмо­ций смот­ре­ли им в гла­за. Воз­вра­щались, об­ни­мали сво­их при­ем­ных мать и от­ца. Об­ли­вались сле­зами. Я не ду­маю, что они уй­дут. В кон­це кон­цов, семья — это мы. Па­па с ма­мой — это мы».

В До­ме ре­бен­ка №7 Олю уже жда­ли и глав­ный врач Вик­тор Крей­дич, и Лю­баш­ки­ны вос­пи­тате­ли.

В ДОМЕ РЕБЕНКА №7

Оль­га: Вот рас­по­ряже­ние. Это Вам. Все нор­маль­но?

Крей­дич: Вы с ве­щами? Или на­ши?

Оль­га: Да. Ком­би­незон, бо­тиноч­ки, пам­перс, ша­поч­ка…

Вос­пи­татель­ни­ца: Ко­го за­бирать?

Крей­дич: Лю­бу!

Вос­пи­татель­ни­ца: Лю­бу? Все? Лю­бу за­бира­ют до­мой! Вот она си­дит.

Оль­га: Вот толь­ко уви­дела ме­ня… (Лю­ба пла­чет). Моя кра­сави­ца! Здравс­твуй­те.

Зап­ла­кала го­дова­лая Олень­ка. Ма­лыш­ку на­веща­ли, а по­том пе­рес­та­ли… И она слов­но по­няла, что приш­ла ма­ма, но не за ней…

Вос­пи­татель­ни­цы:

— Ой, ка­кая счас­тли­вая! Ма­ма приш­ла, Лю­ба, ма­ма! Что ты, де­воч­ка? Да ты счас­тли­вая у нас! Сей­час все твое бу­дет, собс­твен­ное…

— Ма­ма — са­мое глав­ное! Лю­баш­ка едет до­мой. «По­ка!», «по­ка!» ре­бятам ска­жет…

— Она до­ма бу­дет с Ва­ми? Она лас­ко­вый ре­бенок. Она зна­ет, кто ее заб­рал…

— На ма­шине Лю­ба по­едет.

— Ку­ша­ет она все под­ряд. Все ку­са­ет зуб­ка­ми. Птен­чик ты наш. Лю­бава на­ша…

— Лю­бань, по­ка!! До­мой Лю­ба по­едет. Мы те­бя вспо­минать бу­дем.

— Лю­боч­ку на­шу вспо­минать бу­дем. Скуч­но да­же бу­дет…

— «Я пош­ла до­мой» ска­жи…

— Лю­ба, она очень лас­ко­вый ре­бенок. Ее один че­ловек при­лас­кал, она так и бу­дет тя­нуть­ся. Она нас­толь­ко от­ли­ча­ет­ся, очень доб­рый ма­лень­кий че­лове­чек. Под­вижный, лю­боз­на­тель­ный. Быс­тро на­чала хо­дить и го­ворить, дер­жать лож­ку, ста­кан. Она оде­ва­ет­ся, раз­де­ва­ет­ся. Это ее лю­бимое за­нятие…

Корр. Ле­на: — Та­кие дни для вас праз­дник?

— Ко­неч­но, праз­дник. Для нас праз­дник. Мы ра­ду­ем­ся за них. Мы то­же при­выка­ем-при­кипа­ем. Пол­го­да мы об­ща­лись, за­нима­лись, при­вива­ли са­мое луч­шее, все не­об­хо­димые на­выки. На за­няти­ях да­вали зна­ния. Она все хо­рошо ус­во­ила…

— Каж­до­го че­рез сер­дце про­пус­ка­ем.

— Вол­ну­ем­ся.

— Что­бы ма­ма так же ра­дова­лась за них и лю­била, как мы. Что­бы им по­вез­ло. Что­бы она вы­рос­ла хо­рошим че­лове­ком. Что­бы ма­ма за нее ра­дова­лась.

В КАБИНЕТЕ ГЛАВВРАЧА

Ле­на: — Вик­тор Юрь­евич, Вы ра­ды?

Крей­дич: — Ко­неч­но. Но дво­яко. Жал­ко, при­вык­ли к ней. А так ра­ды, всег­да ра­ды.

В До­ме ре­бен­ка есть од­на доб­рая тра­диция: боль­шой фо­то­аль­бом, где у каж­до­го ма­лыша своя стра­нич­ка с его пер­вы­ми фо­тог­ра­фи­ями. Они ни­чем не от­ли­ча­ют­ся от до­маш­них, сде­лан­ных лю­бящи­ми ро­дите­лями.

Крей­дич: Вот этих дво­их ма­лышей то­же заб­ра­ли…

Ждем но­вых фо­тог­ра­фий, по­тому что у нас ни од­ной не ос­та­лось.

Оль­га: Приш­лем. Это при пос­тупле­нии? Та­кое сол­нышко…

До сви­дания. Все­го доб­ро­го.

На­конец-то у ме­ня де­воч­ка по­яви­лась!

На ули­це, из ок­на, вос­пи­татель: «Лю­бань­ка, Лю­ба-а-а!»

Оль­га: «Та­кая моя кро­шеч­ка! Да­же не ве­рит­ся, что я ее заб­ра­ла на­конец-то. Лю­ба до­мой едет. Моя кра­сави­ца. Моя прин­цесса. Муж го­ворит: «Мы на­шу доч­ку бу­дем оде­вать, как прин­цессу». Он тут же пос­ле До­ма ре­бен­ка по­бежал в ма­газин. Я бы­ла удив­ле­на. Он обыч­но так не де­ла­ет. Лю­ба са­мая кра­сивая бу­дет де­воч­ка, са­мая ум­ная, са­мая хо­рошая».

Так у на­шей лю­бими­цы по­яви­лись ма­ма, па­па и два бра­та. Мы с не­тер­пе­ни­ем жда­ли но­вос­тей. Как ма­лыш­ка при­живет­ся в но­вом до­ме? На­конец, по элек­трон­ной поч­те приш­ло дол­гождан­ное пись­мо…

«Уло­жила всех! Рас­ска­зываю!»

«По до­роге до­мой Лю­баша ус­ну­ла и прос­па­ла до са­мого до­ма. Ког­да при­еха­ли, маль­чи­шек не бы­ло, и она на­чала ос­ва­ивать­ся в спо­кой­ной об­ста­нов­ке. Сна­чала хо­дила за мной, как хвост. Сра­зу пред­ло­жила ей ки­сель — вы­пила с удо­воль­стви­ем, хоть и приш­лось ее уго­вари­вать поп­ро­бовать. Так же по­том уго­вори­лась на ба­нан и пе­ченье. Все бы­ло съ­еде­но. По­том зна­комс­тво с до­мом и иг­рушка­ми… Лю­баш­ка ока­залась до­воль­но лю­боз­на­тель­ной и ак­тивной, хо­тя не про­из­во­дила та­кого впе­чат­ле­ния в ДР. Единс­твен­ное, что ее пу­гало — это ос­та­вать­ся од­ной. Да еще, по­жалуй, наш пу­дель. Най­дя се­бе что-ни­будь ин­те­рес­нень­кое, нап­ри­мер, бро­шюру «кух­ни-строй», ус­тра­ива­лась у ме­ня на ко­ленях и си­дела так до тех пор, по­ка мне не нуж­но бы­ло вста­вать.

А кук­лы ее сов­сем не за­ин­те­ресо­вали, бо­лее то­го, она их прос­то от се­бя от­талки­вала и хму­рила бров­ки. Очень за­бав­но…

Ча­сика че­рез 2 приш­ли мои маль­чиш­ки, и я толь­ко и ус­пе­вала их от Лю­бань­ки от­ва­живать. Доч­ке они по­каза­лись че­рес­чур на­вяз­чи­выми, она их вся­чес­ки от се­бя от­пи­хива­ла и зва­ла ме­ня на по­мощь. А Ма­кар во­об­ще ре­шил, что сес­тра — это од­на из пос­ледних, не­дав­но при­несен­ных в дом ку­кол. Тре­бовал, что­бы я уло­жила ее спать … А Лю­баша очень ис­пу­галась то­го, что ей при­дет­ся у нас еще и спать. Она очень воз­му­щалась, по­ка я не се­ла на край кро­ват­ки и не за­пела… Ей это очень пон­ра­вилось, она тут же ус­по­ко­илась. Я гла­дила ее по го­лове, она в такт дви­жени­ям ру­ки зак­ры­вала глаз­ки. Сей­час на­ше третье сол­нышко спит…

Наш пер­вый день про­шел нам­но­го луч­ше и спо­кой­ней, чем я се­бе это пред­став­ля­ла. Я знаю, что мно­го труд­ностей у нас еще впе­реди, но я так счас­тли­ва!»

А нес­коль­ко дней спус­тя — еще од­но пись­мо.

«У ме­ня та­кое чувс­тво, что Лю­ба всег­да бы­ла с на­ми, что я знаю ее очень дав­но. Пом­ню, ког­да по­явил­ся Ма­кар, я прис­матри­валась к не­му, вгля­дыва­лась. Не знаю, че­го выс­матри­вала, при­выка­ла, что ли, к не­му. Буд­то за­поми­нала…

С Лю­бой все по-дру­гому…Лю­бу я пом­ню всю. От во­лоси­ков до пя­точек. Каж­дый но­готок.

Се­год­ня стар­ше­му сы­ну поз­во­нил по те­лефо­ну друг, звал его гу­лять. А Вань­ка ему го­ворит: «Я сей­час не мо­гу вый­ти, у ме­ня одеж­да в ком­на­те, а там сес­тра спит». «СЕС­ТРА…» так при­ят­но это слы­шать.

Так ра­дос­тно, что у нас те­перь есть доч­ка. Моя неж­ность, моя лю­бовь, моя ра­дость, мое сол­нышко».

А не­дав­но нас приг­ла­сили в гос­ти.

В ГОСТЯХ У СЕМЬИ БОЧАРОВЫХ

Оля: — Здравс­твуй­те, про­ходи­те!

Корр.: — Доб­рый день!

Оля: — Лю­ба у нас це­ловать­ся на­учи­лась. Да, Лю­бань? Ма­му це­лу­ет. По­целу­ешь ма­му? Па­пу у нас це­лу­ет. Пой­дешь к па­пе? Ска­жи: «ма-ма». И ма­му, и па­пу зо­вет. Ког­да Лю­ба у нас за­каля­ет­ся, она кри­чит. Как она у нас кри­чит? Не ска­жешь? Она уже за­калять­ся на­чала, как все. Об­ли­ва­ет­ся во­дой из ков­ши­ка. Сна­чала нож­ки об­ли­ва­ем по­тихонь­ку, те­перь и спин­ку. Она, прав­да, кри­чит, но ус­по­ка­ива­ет­ся, ког­да вы­тас­ки­ва­ешь. Ес­ли ее спро­сишь: «Как Лю­ба кри­чит, ког­да за­каля­ет­ся?» — она та­кой визг под­ни­ма­ет, что уши зак­ла­дыва­ет. Она у нас «ли­пуч­ка». Осо­бен­но ве­чера­ми, ес­ли ус­та­нет, она с рук не схо­дит. Все лип­нет к ма­ме. Я да­же по­суду мою: по­сажу ее на сто­леш­ни­цу, но­гой прип­ру, что­бы она не упа­ла, и по­суду мою. Она пос­то­ян­но со мной. Ма­кар, где Лю­баша? Он ее об­ни­ма­ет все вре­мя. Он ее вна­чале за кук­лу при­нял, хо­чет ее за руч­ку взять, по­тас­кать. А Лю­бе не нра­вит­ся, она та­кая не­дот­ро­га. Де­воч­ка. Де­воч­ка та­кая дол­жна быть.

Де­нис: — Ска­жи: «па-па».

Оля: — У ме­ня под­ру­ги как-то еще по­нима­ют, что у нас де­ти. Что при­ем­ные. А у не­го друзья — ина­че, го­ворят: «Ну, Де­нис, ты по­пал»!

Корр.: — Что Вы им от­ве­ча­ете?

Де­нис: — Я прос­то не об­ра­щаю вни­мания. Для ме­ня их мне­ние ни­чего не зна­чит. Ко­неч­но, бы­ло бы при­ят­но, ес­ли бы одоб­ри­ли. Но это их проб­ле­ма. Я счи­таю, что де­лаю пра­виль­но.

Корр. Ле­на: — Ког­да Лю­баш­ку на фо­тог­ра­фии уви­дели…

Де­нис: — По­еха­ли — и все! Она мне пон­ра­вилась. Вид, вы­зыва­ющий жа­лость. Жа­лость и в то же вре­мя — хо­чет­ся заб­рать. Взять, при­жать к се­бе. Как ре­бен­ка. Сво­его. Мо­жет по­тому, что очень доч­ку хо­тел. На са­мом де­ле там мно­го де­тей. Всех хо­чет­ся взять. Но нет воз­можнос­ти. Это бла­года­ря Оле я в этом прод­ви­нул­ся. Я рань­ше не знал, что это во мне при­сутс­тву­ет. До тех пор, по­ка не по­ехал и не уви­дел Ма­кара. До пос­ледней ми­нуты я ехал и не ощу­щал то­го, что я еду к сво­ему бу­дуще­му сы­ну. А ког­да уви­дел — все.

Оля: — По­чувс­тво­вал?

Де­нис: — Да. Ме­ня еще нас­тра­ива­ли на то, что он по­хож на Олю. Пос­ле то­го, как мы взя­ли Ма­кара, я Оле ска­зал: «Не­важ­но, бу­дут у нас свои де­ти, не бу­дут, мы еще ко­го-ни­будь точ­но возь­мем». Вна­чале мне бы­ло смеш­но и в то же вре­мя ра­дос­тно — дет­ский сад до­ма бе­га­ет. При­ходишь до­мой — трое де­тей. А сей­час при­вык, как буд­то так бы­ло всег­да. Ког­да мы ез­ди­ли к Лю­бе, — мы ее еще не заб­ра­ли, она там бы­ла, — пос­ле каж­до­го при­ез­да к ней все вре­мя ка­залось, что она до это­го жи­ла у нас. И на ка­кое-то вре­мя мы ее от­да­ли. В боль­ни­цу лег­ла. Не хва­та­ет ее. Едешь до­мой и чувс­тву­ешь, что не хва­та­ет те­бе че­лове­ка, ко­торо­го ос­тавля­ешь там.

Оля: — Как буд­то она всег­да тут жи­ла.

Де­нис: — Она пер­вый день бы­ла та­кая скром­ная, ти­хая. А сей­час ху­лига­нит, кри­чит, бе­га­ет.

Оля: — На­чала ос­ва­ивать­ся. Сей­час во­об­ще как зво­нок до­ма. Нам по­чему-то ка­жет­ся, что она поп­ра­вилась. Но ма­ме мо­ей так не ка­жет­ся. Ку­ша­ет она хо­рошо, ест все, что ей да­ешь. У нее чувс­тву­ют­ся пред­почте­ния, до­пус­тим, овощ­ной суп она не так ест, как, нап­ри­мер, ка­шу. Ка­шу она лю­бит боль­ше. Но, в об­щем, ест все. Да, Люб? Единс­твен­ное, она пер­вое вре­мя да­вилась.

Де­нис: — Все прок­ру­чен­ное. Пю­ре да­вали. Жес­ткой пи­щи у них не бы­ло.

Оля: — Она пе­ченья не уме­ла есть. Дер­жать и есть. Она на Ма­кара смот­ре­ла. Ей нра­вилось, ког­да в рот кла­дешь. Она рас­са­сыва­ла и ела. Смот­ре­ла на Ма­кара, как он это де­ла­ет. Смот­рит с удив­ле­ни­ем, что он ест, от­ку­сыва­ет. Те­перь она пос­то­ян­но тас­ка­ет с кух­ни.

Корр. Яна: — Де­нис, Ва­ши ро­дите­ли как от­неслись?

Де­нис: — У ме­ня та­кой стро­гий па­па. У нас в семье ду­ма­ют: «А что ска­жет па­па?» Это как в «Кар­лсо­не»: «Пред­став­ляю, как рас­сердит­ся па­па…» Я сна­чала рас­ска­зал сво­ей ма­ме. Она нем­но­го нап­ряглась: «Пред­став­ляю, что ска­жет па­па!» Это про Ма­кара. Ког­да я рас­ска­зал па­пе, он ска­зал: «Мо­лод­цы! Де­ло ва­ше. Пра­виль­но». А по­том, ког­да я ска­зал про Лю­бу, что мы хо­тим ее взять, он дал по­нять: «Вы хо­рошо по­дума­ли? Это та­кой серь­ез­ный шаг. Мо­жет быть, вы еще по­живе­те чуть-чуть для се­бя?»

Оля: — Он боль­ше в ма­тери­аль­ном пла­не, а не в том, что это при­ем­ный ре­бенок.

Де­нис: — Как пос­ту­пили, зна­чит, так и дол­жно быть.

Оля: — Я не знаю, что зна­чит «для се­бя жить». Вот чес­тно!

Де­нис: — Они не зна­ют, что они те­ря­ют. А по­том мо­жет быть и поз­дно.

Оля: — У нас Лю­ба — кос­мо­нав­тка. Она лю­бит пе­рег­рузки. Вот у нас Ма­кар бо­ит­ся, Ма­кар бо­ит­ся, а она — нет… Она лю­бит, ког­да ее кру­жат, как са­моле­тик, за ру­ку и за но­гу.

Корр. Ле­на: — Оля, а вы не от­ме­ча­ете та­кой «День А­ис­та»?

Оля: — Нет, мы толь­ко дни рож­де­ния от­ме­ча­ем.

Де­нис: — А что та­кое «День А­ис­та»?

Оля: — А это ког­да ре­бенок по­яв­ля­ет­ся. Од­но де­ло — ког­да он ро­дил­ся. И дру­гое де­ло — ког­да он по­явил­ся. В семье. День его по­яв­ле­ния.

Де­нис: — А мы жи­вем той мыслью, что он у нас был всег­да, что он ро­дил­ся у нас.

Оля: — За­быва­ет­ся, ког­да. Спро­сите — я вспо­минаю, ког­да это бы­ло. Но так, что­бы эта да­та ка­кая-то для ме­ня…. Мне важ­нее, ког­да ро­дил­ся. Мы по­это­му не ме­няли да­ты у де­тей и не со­бира­ем­ся ме­нять.

Де­нис: — Ког­да я еще не знал, что я смо­гу взять, ну, ска­жем так, чу­жого ре­бен­ка, то ког­да мы взя­ли Ма­кара, у ме­ня в пер­вый же день бы­ла мысль, что мне его Оля ро­дила, что это наш ре­бенок, что он всег­да у нас жил. Так­же и с Лю­бой. Это наш ре­бенок.

Оля: — Она очень лас­ко­вая. Ког­да ма­лыши — ма­лень­кие маль­чи­ки, они все-та­ки за­бира­ют у ма­тери боль­ше, бук­валь­но всю энер­гию.

Де­нис: — А де­воч­ка нуж­на для то­го, что­бы ее ба­ловать.

Оля: — А де­воч­ка, вот Лю­ба, по край­ней ме­ре, — она хоть и по­луча­ет сей­час мно­го, но она столь­ко же и от­да­ет, столь­ко же лас­ки. Она нас­толь­ко лас­ко­вая…

Де­нис: — По­луча­ет мно­го в смыс­ле?

Оля: — Люб­ви. И «а-та-та» и «а-та-та». Лю­ба у нас са­ма се­бе «а-та-та» де­ла­ет. Она как приж­мется! Ве­чером ук­ла­дываю де­тей. До две­ри дош­ла — слы­шу та­кое чмо­канье в тем­но­те. Кто чмо­ка­ет? Я по­дош­ла, ее по­цело­вала. Толь­ко до две­ри дой­ду — опять. Еще та­кое ли­цо бла­жен­ное со­вер­шенно! Да, Лю­бань? И вот сколь­ко раз бу­дешь под­хо­дить, столь­ко она бу­дет чмо­кать. Ос­та­вили имя Лю­бовь. Оно ей очень под­хо­дит.

Де­нис: — Лю­бовь Де­нисов­на.

Оля: — Она, к со­жале­нию, еще не Де­нисов­на.

Де­нис: — Это для «них» она еще не Де­нисов­на!

Корр. Ле­на: — С по­яв­ле­ни­ем де­тей вы из­ме­нились?

Де­нис: — Ко­неч­но.

Оля: — А я не из­ме­нилась, мне ка­жет­ся, мне всег­да хо­телось, что­бы у ме­ня вок­руг бы­ло мно­го всех: и де­тей, и жи­вот­ных. Для ме­ня это ес­тес­твен­ное сос­то­яние. Мне ка­жет­ся, мне это­го прос­то не хва­тало все это вре­мя.

Корр. Ле­на: — Что бы Вы мог­ли ска­зать муж­чи­нам, ко­торые уже внут­ренне го­товы….

Де­нис: — Не нуж­но бо­ять­ся, по боль­шей час­ти муж­чи­ны прос­то бо­ят­ся или ле­нят­ся. Глав­ное — пре­одо­леть свой страх. По­думать, как сле­ду­ет. Это очень хо­рошо. Вот мы взя­ли двух де­тей, у нас нет ни­каких проб­лем, де­ти не бо­ле­ют. Глав­ное — лю­бить. Ес­ли муж­чи­на хо­чет хо­дить на фут­бол и пить пи­во с друзь­ями воз­ле подъ­ез­да, то …. зна­чит, он еще не вы­рос. А мно­гих муж­чин пу­га­ет бо­язнь упасть в гла­зах зна­комых. Что ты сво­его не мо­жешь «сде­лать», что чу­жого взял. Я рань­ше то­же был не го­тов. Это все бла­года­ря Оле. Я уви­дел — тот же са­мый ре­бенок, я чувс­твую, что я его люб­лю, это мой ре­бенок. Ког­да я его уви­дел. До это­го мо­мен­та я не знал, что по­люб­лю, как сво­его.

Оля: — Я его уго­вари­вала, зна­ете как! Я ему го­вори­ла: «Да­вай хо­тя бы пос­мотрим. Пос­мотришь и ска­жешь». А что­бы пос­мотреть, на­до до­кумен­ты со­бирать. Мы сна­чала до­кумен­ты соб­ра­ли, и он уже при­вык к этой мыс­ли. Ему го­вори­ли: «Да ты что, за­чем ты бу­дешь се­бе жизнь ло­мать?». Взрос­лые лю­ди, вра­чи, го­вори­ли так: «За­чем вам это на­до?». Ему приш­лось от­ве­чать что-то на это. Как-то за­щищать свою точ­ку зре­ния. По­это­му ког­да он уви­дел Ма­кара, то уже на са­мом де­ле был го­тов. У нас на ули­це спра­шива­ют: « — Это у вас двой­няш­ки? — Поч­ти. — А по­год­ки? — Ну, поч­ти». Смот­рят с не­до­уме­ни­ем.

Де­нис: — Это те, кто не зна­ет.

Оля: — Она се­бя в оби­ду не да­ет. Нет, она мол­чать не бу­дет. Она бу­дет кри­чать, звать на по­мощь. Да, Люб? «Хит­руль­ка». Она во­об­ще та­кая хо­хотуш­ка. Лю­бит, что­бы ее ще­кота­ли, ку­выр­ка­лись с ней. Она про­из­во­дила впе­чат­ле­ние та­кого ме­лан­хо­лич­но­го ре­бен­ка, а на са­мом де­ле нет. За­жига­ет до­ма. Она зна­ет, что вот она, ма­ма. И все. Она зна­ет, что я ни­куда не ухо­жу. Я толь­ко два ра­за ухо­дила днем. Ког­да она ви­дит, что я ухо­жу, то, ко­неч­но, пла­чет. Ког­да я при­хожу — та­кая ра­дость! Бук­валь­но вче­ра, ког­да я до­мой приш­ла, она нас­толь­ко силь­но ра­дова­лась, что у нее да­же сле­зы пош­ли из глаз. Она так виз­жа­ла, я смот­рю — у нее сле­зы на гла­зах. От ра­дос­ти. Она ви­дит, что я ухо­жу, а по­том при­хожу. Что мы ухо­дим, а по­том при­ходим в од­но и то­же мес­то. Вче­ра ей бы­ло страш­но на крес­ти­нах, но она уви­дела, что вот ма­ма. Вот ее кур­точка лю­бимая, с цве­точ­ка­ми. Что мы опять приш­ли до­мой. Она лег­ла в кро­ват­ку. Это на нее дей­ству­ет ус­по­ка­ива­юще. Да, Лю­баш, да, доч­ка? Моя доч­ка…

Де­нис: — У ме­ня сей­час трое де­тей. Я очень счас­тлив, люб­лю всех, как сво­их род­ных. Ес­ли муж­чи­на хо­чет ре­бен­ка, хо­чет и лю­бит де­тей, то мне­ние ок­ру­жа­ющих для не­го бу­дет са­мым пос­ледним мне­ни­ем, о ко­тором он бу­дет ду­мать. А ес­ли муж­чи­на бо­ит­ся упасть в гла­зах сво­их дру­зей, то это­му муж­чи­не сто­ит — ес­ли он хо­чет де­тей, — или пре­одо­леть свой страх, или нем­ножко пов­зрос­леть, так как это впол­не нор­маль­ный и в то же вре­мя серь­ез­ный шаг. Глав­ное — дей­ство­вать так, как под­ска­зыва­ет сер­дце. Ес­ли че­ловек лю­бит де­тей, он сде­ла­ет все пра­виль­но. А ес­ли он в чем-то сом­не­ва­ет­ся, то так и до кон­ца жиз­ни бу­дет сом­не­вать­ся, а по­том бу­дет об этом жа­леть.

Оля: — Лю­ба, иди, про­вожай гос­тей! Лю­ба! Лю­ба! Гос­тей бу­дешь про­вожать?

Вот та­кая ис­то­рия… А пом­ни­те, ког­да Лю­баш­ку за­бира­ли , горь­ко пла­кала ма­лень­кая Олень­ка… За ней то­же при­летел А­ист!… И еще од­на «ма­лень­кая ра­дость»… Из Ар­хангель­ска… От Ле­ны, ко­торая то­же меч­та­ла о доч­ке…

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

Те­лефон­ный зво­нок:

Ле­на: «Я ни ка­пель­ки не за­видую, не рев­ную. У ме­ня нет ка­ких-то вот та­ких чувств «Ах, жал­ко, что Лю­ба не со мной!», по­тому что я ви­жу, что Оля — это ее ма­ма, это ее нас­то­ящая ма­ма. Они так по­хожи. Они так друг дру­гу по­ходят. И я на седь­мом не­бе от счастья, что так все здо­рово за­вер­ши­лось, что так все за­меча­тель­но, и, на­вер­ное, Бог на са­мом де­ле есть, ес­ли он так сде­лал. Я очень хо­чу вас поб­ла­года­рить за то, что вы есть. У ме­ня та­кое ощу­щение, что ес­ли я бы­ла бы од­на, и у ме­ня не бы­ло бы де­тей, и я слу­шала бы и смот­ре­ла ва­ши пе­реда­чи и чи­тала ва­ши статьи, то мне ка­жет­ся, я ку­чу де­тей, на­вер­ное, смог­ла бы взять се­бе. Ес­ли бы я бы­ла са­ма се­бе пре­дос­тавле­на и са­ма ре­шала свою судь­бу. Спа­сибо вам ог­ромное».